Католичество

«Краткое содержание всего Евангелия»

«Молитва Господня есть воистину краткое содержание всего Евангелия». «Когда Господь завещал нам эту молитвенную формулу, Он добавил: «Просите, и дано будет вам» (Лк 11, 9). Итак, каждый может возносить к небу различные молитвы соответственно своим потребностям, но всегда начиная с Молитвы Господней, которая остается основной молитвой».


I. В центре Писаний


Показав, что Псалмы составляют главную пищу христианской молитвы и сливаются в прошениях молитвы «Отче наш», св. Августин заключает:

Просмотрите все молитвы, какие есть в Писаниях, и я не думаю, что вы найдете там что-либо, что не входит в Молитву Господню.


Все Писания (Закон, Пророки и Псалмы) исполнились во Христе. Евангелие есть эта «Благая Весть». Ее первое возвещение изложено святым евангелистом Матфеем в Нагорной проповеди. А молитва «Отче наш» находится в центре этого возвещения. Именно в таком контексте проясняется каждое прошение молитвы, завещанной Господом:

Молитва Господня — самая совершенная из молитв (...). В ней мы не только просим обо всем, чего можем справедливо желать, но еще и просим в том порядке, в котором подобает этого желать. Таким образом эта молитва не только учит нас просить, но также формирует все наше душевное состояние.

Нагорная проповедь — это учение для жизни, а «Отче наш» — молитва; но и в той и в другой Дух Господень придает новую форму нашим желаниям — тем внутренним движениям, которые одушевляют нашу жизнь. Иисус учит нас этой новой жизни Своими словами, а Он учит нас просить ее в молитве. От подлинности нашей молитвы будет зависеть подлинность нашей жизни в Нем.


II. «Молитва Господня»


Традиционное название «Молитва Господня» означает, что молитва «Отче наш» дана нам Господом Иисусом, Который и научил нас ей. Эта молитва, полученная нами от Иисуса, поистине уникальна: она «Господня». Действительно, с одной стороны, словами этой молитвы Единородный Сын дает нам слова, данные Ему Отцом: Он — Учитель нашей молитвы. С другой стороны, как Слово воплощенное Он знает в Своем человеческом сердце нужды Своих братьев и сестер по человечеству и открывает их нам: Он — Образец нашей молитвы.

Но Иисус не оставляет нам формулу, которую мы должны повторять машинально. Здесь, как и во всякой устной молитве, словом Божиим Дух Святой учит детей Божиих молиться их Отцу. Иисус дает нам не только слова нашей сыновней молитвы; одновременно Он дает нам Духа, благодаря Которому эти слова становятся в нас «духом и жизнью» (Ин 6, 63). Более того: доказательство и возможность нашей сыновней молитвы в том, что Отец «послал в сердца наши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал 4, 6). Потому, что наша молитва толкует наши желания пред Богом, опять же «Испытующий сердца» Отец «знает желания Духа и то, что Его ходатайство за святых соответствует воле Божией» (Рим 8, 27). Молитва «Отче наш» входит в тайну миссии Сына и Духа.


III. Молитва Церкви


Неделимый дар слов Господа и Духа Святого, животворящий их в сердцах верующих, был получен Церковью и жил в ней от ее основания. Первые общины молятся Молитвой Господней «три раза в день»12 вместо «Восемнадцати благословений», использовавшихся в иудейском благочестии.

Согласно Апостольскому Преданию, Молитва Господня сущностно укоренена в литургической молитве.

Господь учит нас творить молитву сообща за всех наших братьев. Ибо Он не говорит «Отче мой, сущий на небесах», но «Отче наш», чтобы наша молитва была единодушной, обо всем Теле Церкви.

Во всех литургических традициях Молитва Господня является составной частью главных моментов богослужения. Но особенно явственно ее церковный характер проявляется в трех таинствах христианского посвящения:

В крещении и миропомазании, передача (traditio) Молитвы Господней знаменует новое рождение к Божественной жизни. Поскольку христианская молитва является беседой с Богом посредством слова Самого Бога, «возрожденные от живого слова Божия» (1 Петр 1, 23) учатся взывать к своему Отцу единственным Словом, которому Он всегда внемлет. И отныне они способны это делать, ибо печать помазания Святого Духа наложена неизгладимо на их сердца, на их уши, на их уста, на все их сыновнее существо. Вот почему бóльшая часть святоотеческих толкований на «Отче наш» обращена к оглашенным и новокрещенным. Когда Церковь произносит Молитву Господню, это молится народ «возрожденных», обретающий милость Божию.

В Евхаристической литургии Молитва Господня является молитвой всей Церкви. Здесь проявляется ее полный смысл и ее действенность. Занимая место между Анафорой (Евхаристической молитвой) и литургией Причащения, она, с одной стороны, воссоединяет в себе все прошения и ходатайства, выраженные в эпиклесисе, и, с другой стороны, она стучится в двери Пира Царства, который предвосхищается приобщением Святым Тайнам.

В Евхаристии Молитва Господня выражает также эсхатологический характер содержащихся в ней прошений. Она — молитва, принадлежащая «последним временам», временам спасения, начавшимся с сошествия Святого Духа, которые завершатся возвращением Господа. Прошения молитвы «Отче наш», в отличие от молитв Ветхого Завета, опираются на тайну спасения, уже осуществившуюся раз и навсегда во Христе, распятом и воскресшем.

Эта непоколебимая вера служит источником надежды, возносящей каждое из семи прошений Молитвы Господней. Они выражают стон нынешнего времени, времени терпения и ожидания, когда нам «еще не открылось, чтó будем» (1 Ин 3, 2). Евхаристия и «Отче наш» устремлены к пришествию Господа, «доколе Он придет» (1 Кор 11, 26).

Коротко


В ответ на просьбу Своих учеников («Господи! научи нас молиться»: Лк 11, 1) Иисус доверяет им основную христианскую молитву «Отче наш».

«Молитва Господня есть воистину краткое содержание всего Евангелия»16, «самая совершенная из молитв». Она находится в центре Писаний.

Она именуется «Молитвой Господней», потому что она получена нами от Господа Иисуса, Учителя и Образца нашей молитвы.

Молитва Господня есть в полном смысле молитва Церкви. Она неотъемлемая составляющая главных моментов богослужения и таинств введения в христианство: крещения, миропомазания и Евхаристии. Будучи составной частью Евхаристии, она выражает «эсхатологический» характер содержащихся в ней прошений, в ожидании Господа «доколе Он придет» (1 Кор 11, 26).


Статья вторая

«Отче наш, сущий на небесах»

I. «Дерзаем приступать с полным доверием»


В римской литургии евхаристическое собрание приглашается приступить к молитве «Отче наш» с сыновним дерзновением; в восточных литургиях используются и развиваются аналогичные выражения: «Со дерзновением неосужденно», «Сподоби нас». Моисей, находясь перед Неопалимой купиной, услышал такие слова: «Не подходи сюда; сними обувь твою» (Исх 3, 5). Этот порог божественной святости мог переступить только Иисус, Который, «совершив Собою очищение грехов наших» (Евр 1, 3), вводит нас перед Лицо Отца: «Вот Я и дети, которых дал Мне Бог» (Евр 2, 13):

Осознание нашего рабского состояния заставило бы нас провалиться сквозь землю, наше земное состояние рассыпалось бы в прах, если бы власть Самого Оща нашего и Дух Его Сына не побуждали нас к этому воплю. «Бог, — говорит [апостол Павел], — послал в сердца наши Духа Сына Своего, вопиющего: „Авва, Отче!”» (Гал 4. 6). (...) Как осмелилась бы смертность называть Бога своим Отцом, если только душа человека не была бы одухотворена силою свыше?

Эта сила Духа Святого, Которая вводит нас в Молитву Господню, выражена в литургиях Востока и Запада прекрасным словом, типично христианским: παρρησία — откровенная простота, сыновнее доверие, радостная уверенность, смиренное дерзновение, уверенность в том, что ты любим.

II. «Отче!»

Прежде чем сделать «своим» этот первый порыв Молитвы Господней, не лишне очистить со смирением наше сердце от некоторых лживых образов «мира сего». Смирение помогает нам признать, что «Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть», то есть «младенцам» (Мф 11, 25-27). Очищение сердца касается образов отца или матери, порожденных личной и культурной историей и влияющих на наше отношение к Богу. Бог, Отец наш, превосходит категории тварного мира. Переносить на Него (или применять против Него) наши идеи в этой области — значит творить кумиров, чтобы поклоняться им или повергать их. Молиться Отцу означает входить в Его тайну — какой Он есть и каким открыл нам Его Сын:

Выражение «Бог Отец» никому никогда не было открыто. Когда сам Моисей спросил у Бога, Кто Он, он услышал другое имя. Нам это имя открылось в Сыне, ибо оно означает новое имя: 0тец.

Мы можем призывать Бога как «Отца», потому что Он открыт нам Его вочеловечившимся Сыном и Его Дух дает нам познавать Его. Дух Сына дает нам — верующим, что Иисус есть Христос и что мы рождены от Бога — приобщиться к тому, что непостижимо для человека и что неуд обозримо для ангелов: это личная связь Сына с Отцом.

Когда мы молимся Отцу, мы пребываем в общении с Ним и Его Сыном, Иисусом Христом23. Тогда мы познаём Его и узнаем, всякий раз с новым восхищением. Первое слово Молитвы Господней — благословение и выражение поклонения, прежде чем начнутся прошения. Ибо это слава Божия, что мы признаем в Нем «Отца», истинного Бога. Мы благодарим Его за то, что Он открыл нам Свое имя, за то, что Он даровал нам веру в Него и что Его присутствие вселилось в нас. 

Мы можем поклоняться Отцу, потому что Он возрождает нас в Свою жизнь, усыновляя нас как детей в Своем Единородном Сыне: крещением Он делает нас членами Тела Своего Христа и помазанием Своего Духа, которое изливается от Главы на членов Тела, Он делает нас «христами» (помазанниками):

Воистину, Бог, предопределивший нас во усыновление, соделал нас сообразными славному Телу Христа. Будучи же причастниками Христа, вы по праву именуетесь «христами».

Новый человек, возрожденный и возвращенный Богу благодатью, с самого начала говорит «Отче!», потому что стал сыном.


Таким образом молитвой Господней мы открываемся самим себе в то же время, как нам открывается Отец:

О человек, ты не дерзал поднять лицо твое к небу, ты опускал взор на землю и внезапно ты обрел благодать Христа: все твои грехи тебе отпущены. Из дурного раба ты сделался хорошим сыном. (...) Итак, возведи свои очи к Отцу, искупившему тебя Своим Сыном, и скажи: Отче наш (...). Но не ссылайся ни на какое свое преимущественное право. Он особым образом Отец одного только Христа, меж тем как нас Он создал. Итак, скажи и ты по милости Его: Отче наш, — чтобы заслужить быть Его сыном.


Этот безвозмездный дар усыновления требует с нашей стороны непрерывного обращения и новой жизни. Молитва «Отче наш» должна развить в нас два основных расположения: 


Желание и волю быть подобными Ему. Нам, созданным по образу Его, подобие Его возращается благодатью, и нам надлежит на это ответить.

Нам следует помнить, когда мы называем Бога «нашим Отцом», что мы должны поступать как сыны Божии.
Вы не можете называть Отцом вашим всеблагого Бога, если вы сохраняете сердце жестокое и бесчеловечное; ибо в таком случае в вас больше не остается знака благости Отца Небесного.
Нужно непрестанно созерцать великолепие Отца и наполнять им нашу душу.


Смиренное и доверчивое сердце, позволяющее нам «обратиться и быть как дети» (Мф 18, 3); ибо именно «младенцам» открывается Отец (Мф 11, 25):

Это взгляд на одного только Бога, великое пламя любви. Душа в нем переплавляется и погружается в святую любовь и беседует с Богом как со своим собственным Отцом, очень по родственному, с совершенно особенной благочестивой нежностью.
Отче наш: это обращение вызывает в нас одновременно любовь, приверженность в молитве, (...) а также надежду получить то, что мы собираемся просить (...). Поистине, в чем может Он отказать молитве детей Своих, когда Он уже заранее разрешил им быть Его детьми?


III. Отче «наш»


Обращение «Отче „наш”» относится к Богу. С нашей стороны это определение не означает обладания. Оно выражает совершенно новую связь с Богом.

Когда мы говорим «Отче „наш”», мы прежде всего признаем, что все Его обещания любви, возвещенные через пророков, исполнились в новом и вечном завете Его Христа: мы стали «Его» Народом и отныне Он «наш» Бог. Это новое взаимоотношение представляет собой взаимную принадлежность, дарованную безвозмездно: любовью и вepнocтью33 мы должны ответить на «благодать и истину», дарованные нам в Иисусе Христе (Ин 1, 17).

Потому, что Молитва Господня есть молитва Народа Божия в «последние времена», слово «наш» выражает также уверенность нашего упования на последнее обещание Бога; в Новом Иерусалиме Он скажет: «Я буду ему Богом, и он будет Мне сыном» (Откр 21, 7).

Когда мы говорим «Отче „наш”», мы обращаемся лично к Отцу Господа нашего Иисуса Христа. Мы не разъединяем Божество, коль скоро Отец в Нем есть «источник и начало», но исповедуем тем самым, что от Отца предвечно рожден Сын и что от Отца исходит Святой Дух. Мы также не смешиваем Божественные Лица, поскольку мы исповедуем общение с Отцом и Его Сыном Иисусом Христом в их едином Духе Святом. Пресвятая Троица единосущна и нераздельна. Когда мы молимся Отцу, мы поклоняемся Ему и прославляем Его с Сыном и Святым Духом.

Грамматически слово «наш» определяет реальность, общую для многих. Есть один Бог, и Его признают Отцом те, кто верою в Единородного Его Сына возродились от Него водою и Духом. Церковь есть это новое общение Бога и человека: в единстве с Единородным Сыном, ставшим «первородным между многими братьями» (Рим 8, 29), она пребывает в общении с Самим единым Отцом в Самом едином Духе Святом35. Говоря Отче «наш», каждый крещеный молится в этом общении: «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа» (Деян 4, 32).

Вот почему, несмотря на разделения христиан, молитва к «Отцу „нашему”» остается общим достоянием и настойчивым призывом для всех крещеных. Состоя в общении посредством веры во Христа и крещения, они должны сделаться участниками молитвы Иисуса о единстве Его учеников.

Наконец, если мы подлинно творим молитву «Отче наш», мы оставляем свой индивидуализм, ибо любовь, которую мы принимаем, избавляет нас от него. Слово «наш» в начале Молитвы Господней — как и слова «мы», «нам», «нас», «наш» в последних четырех прошениях, — не исключают никого. Чтобы творить эту молитву в истине37, мы должны преодолеть наши разделения и наши противостояния. 

Крещеный не может творить молитву «Отче „наш”», не представляя пред Отцом всех, за кого Он отдал Своего Возлюбленного Сына. Любовь Божия не имеет границ; такой же должна быть и наша молитва38. Когда мы творим молитву Отче «наш», это вводит нас в измерение Его любви, открытой нам во Христе: молиться со всеми теми людьми и за всех тех людей, которые еще не знают Его, чтобы их «собрать воедино» (Ин 11, 52). Это Божественная забота обо всех людях и обо всем творении воодушевляла всех великих молитвенников: она должна расширять нашу молитву в любви, когда мы дерзаем говорить «Отче „наш”».

IV. «Сущий на небесах»


Это библейское выражение не означает какое-то место («пространство»), но образ существования; не отдаленность Бога, а Его величие. Наш Отец не находится где-то «в другом месте»; Он пребывает «вне пределов всего» того, что мы можем представить себе о Его святости. Именно потому, что Он — Трисвятой, Он всецело близок сердцу смиренному и сокрушенному:

Справедливо, что слова «Отче наш, сущий на небесах» исходят из сердец праведных, где Бог обитает, как в Своем храме. Оттого и тот, кто молится, будет желать, чтобы обитал в нем Тот, к Кому он взывает39.
«Небесами» же те могут быть, которые носят образ небесного и в которых Бог вселился и ходит.


Символ небес отсылает нас к тайне завета, в которой мы живем, когда мы молимся нашему Отцу. Отец пребывает на небесах, это — Его обитель; дом Отца является таким образом и нашим «отечеством». С земли завета изгнал нас грех41 и обращение сердца вновь приведет нас к Отцу и к небу. А небо и земля воссоединены во Христе, ибо Сын один «сошел с небес» и дает нам вновь подняться туда с Ним, через Его Распятие, Воскресение и Вознесение.

Когда Церковь молится «Отче наш, сущий на небесах», она исповедует, что мы — Народ Божий, который Бог уже «посадил на небесах во Христе Иисусе» (Еф 2, 6), народ, «сокрытый со Христом в Боге» (Кол 3, 3) и, в то же время, «воздыхающий, желая облечься в небесное наше жилище» (2Кор 5, 2):

Христиане пребывают во плоти, но живут не по плоти. Они живут на земле, но они — граждане неба.


Коротко


Доверие в простоте и преданности, смиренная и радостная уверенность — таковы подобающие состояния души того, кто творит молитву «Отче наш».

Мы можем призывать Бога, обращаясь к Нему словом «Отец», потому что Его открыл нам вочеловечившийся Сын Божий, членами Тела Которого мы сделались через крещение и в Котором мы усыновлены Богом.

Молитва Господня вводит нас в общение с Отцом и Его Сыном Иисусом Христом. Она, в то же время, открывает нас самим себе.

Когда мы творим молитву «Отче наш», это должно развивать в нас стремления быть подобными Ему и делать наше сердце смиренным и доверчивым.

Говоря Отцу «наш», мы призываем Новый Завет во Иисусе Христе, общение со Святой Троицей и Божественную любовь, которая через Церковь приобретает всемирное измерение.

«Сущий на небесах» означает не данное место, но величие Бога и Его присутствие в сердцах праведников. Небо, Дом Божий, представляет собой истинное отечество, куда мы стремимся и к которому мы уже принадлежим.

Семь прошений

Введя нас в присутствие Бога Отца нашего, чтобы мы поклонялись Ему, любили Его и благословляли Его, Дух усыновления возводит из наших сердец семь прошений, семь благословений. Первые три, более богословского характера, устремляют нас к славе Отца; другие четыре — как пути к Нему — предлагают наше ничтожество Его благодати. «Бездна бездну призывает» (Пс 42, 8).

Первая волна несет нас к Нему, ради Него: имя Твое, Царствие Твое, воля Твоя! Свойство любви — прежде всего думать о Том, Кого мы любим. В каждом из этих трех прошений мы не упоминаем «нас» самих, но «пламенное желание», само «томление» Возлюбленного Сына ради славы Его Отца охватывает нас: «Да святится (...), да придет (...), да будет...» — Бог уже внял этим трем молениям в жертве Христа Спасителя, но отныне они в надежде обращены к своему окончательному исполнению, до того времени, когда Бог будет все во всем.

Вторая волна прошения разворачивается в русле некоторых евхаристических эпиклезисов: она является приношением наших ожиданий и привлекает взор Отца милосердия. Она восходит от нас и касается нас сейчас и в этом мире: «дай нам (...); прости нам (...); не введи нас (...); избавь нас». Четвертое и пятое прошения касаются нашей жизни как таковой, хлеба насущного и излечения от греха; два последних прошения относятся к нашей битве за победу Жизни, основной битве молитвы.

Первыми тремя прошениями мы утверждаемся в вере, исполняемся надежды и воспламенены любовью. Создания Божий и по-прежнему грешники, мы должны просить о себе — о «нас», и это «мы» носит измерение мира и истории, которые мы предаем как приношение безмерной любви нашего Бога. Ибо именем Христа Своего и Царством Своего Святого Духа наш Отец исполняет Свой замысел спасения, ради нас и всего мира.

I. «Да святится имя Твое»

Слово «святится» должно пониматься здесь прежде всего не в своем причинном смысле (один только Бог освящает, делает святым), но главным образом в оценочном смысле: признать святым, относиться как к святому. Именно так в поклонении это обращение зачастую понимается как хвала и благодарение50. Но это прошение преподано нам Иисусом как выражение желания: это прошение, желание и ожидание, в которых участвуют и Бог и человек. Начиная с первого прошения, обращенного к нашему Отцу, мы погружаемся в глубину тайны Его Божества и драму спасения нашего человечества. Просить Его о том, чтобы святилось имя Его, вводит нас в «благоволение, которое Он положил», «чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви».

В решающие моменты Своего домостроительства Бог открывает Свое имя; но открывает его, исполняя Свое дело. А это дело осуществляется для нас и в нас, только если имя Его святится нами и в нас.

Святость Бога — недоступный очаг Его вечной тайны. То, в чем она проявляется в творении и в истории, Писание называет Славой, сиянием Его величия52. Сотворив человека по Своему «образу и подобию» (Быт 1, 26), Бог «венчал его славою» (Пс 8, 6), но, согрешив, человек «лишился славы Божией» (Рим 3, 23). С того времени Бог проявляет Свою святость, открывая и даруя Свое имя, чтобы восстановить человека «по образу Создавшего его» (Кол 3, 10).

В обещании, данном Аврааму, и в клятве, которой оно сопровождается, Бог Сам принимает обязательство, но не открывает Своего имени. Это Моисею Он начинает открывать его54 и являет его пред очами всего народа, когда спасает от египтян: «Он покрыт славою» (Исх 15, 1*). Со времени установления синайского завета этот народ — «Его» народ; он должен быть «народом святым» (т.е. посвященным — в древнееврейском языке это то же самое слово), потому что имя Бога обитает в нем.

Несмотря на святой Закон, который вновь и вновь дарует ему Святой Бог, а также на то, что Господь «ради имени Своего» являет долготерпение, этот народ отвращается от Святого Израилева и поступает так, что имя Его «хулится перед народами». Вот почему праведники Ветхого Завета, бедняки, возвратившиеся из плена и пророки пламенели страстной любовью к Имени.

Наконец, именно в Иисусе имя Бога Святого открыто и даровано нам во плоти как Спаситель: оно открыто Его существом, Его словом и Его жертвой59. В этом сердцевина Первосвященнической молитвы Христа: «Отче Святой, (...) за них Я посвящаю Себя, чтобы они были освящены истиною» (Ин 17, 19). Когда Он достигает предела Своей Пасхи, тогда Отец дает Ему имя, которое выше всякого имени: Иисус — Господь в славу Бога Отца.

В водах крещения мы «омылись, освятились, оправдались, именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего» (1 Кор 6, 11). Во всей нашей жизни «Отец призывает нас к освящению» (1 Фее 4, 7), и, поскольку «от Него и мы во Христе Иисусе, Который сделался за нас освящением» (1 Кор 1, 30), то Его слава и наша жизнь зависят от того, чтобы Его имя святилось в нас и нами. Такова неотложность нашего первого прошения.

Кто может освятить Бога, коль скоро Он Сам освящает? Но, вдохновляемые этими словами — «Будьте святы, ибо Я свят» (Лев 20, 26), — мы просим, чтобы, освященные крещением, мы оставались тверды в том, чем начали быть. И об этом мы просим во все дни, ибо каждый день мы грешим и должны очищаться от своих грехов непрестанно повторяющимся освящением (...). Итак, мы вновь прибегаем к молитве, чтобы эта святость обитала в нас.


Будет ли Имя Его святиться среди народов — зависит целиком от нашей жизни и нашей молитвы:


Мы просим Бога, чтобы святилось Имя Его, ибо святостью Он спасает и освящает все творение (...). Речь идет о Имени, которое дарует спасение погибшему миру, но мы просим, чтобы это Имя Божие святилось в нас нашей жизнью. Ибо если мы живем праведно, Божественное Имя благословенно; но если мы живем дурно, оно хулится, по слову апостола: «Имя Божие из-за вас в поношении между язычниками» (Рим 2, 24; Иез 36, 20-22). Итак, мы молимся, чтобы удостоиться иметь в душах наших столько же святости, сколь свято Имя Бога нашего».
Когда мы говорим: «Да святится Имя Твое», — мы просим, чтобы оно святилось в нас, пребывающих в нем, но также и в других, которых еще ожидает Божественная благодать, чтобы мы сообразовались с предписанием, обязующим нас молиться обо всех, даже о наших врагах. Вот почему мы не говорим определенно: Да святится Имя Твое «в нас», — ибо мы просим, чтобы оно святилось во всех людях.


Это прошение, которое содержит в себе все прошения, исполняется молитвой Христа, как и последующие шесть прошений. Молитва «Отче наш» — это наша молитва, если она творится «во имя» Иисуса64. Иисус просит в Своей Первосвященнической молитве: «Отче Святой! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал» (Ин 17, 11).

II. «Да придет Царствие Твое»


В Новом Завете само слово βασιλεία может быть переведено как «царственность» (абстрактное существительное), «царство» (конкретное существительное) и «царствование» (существительное действия). Царство Божие есть прежде нас: оно приблизилось в воплощенном Слове, оно возвещается всем Евангелием, оно пришло в смерти и воскресении Христа. Царство Божие наступает с Тайной Вечерей и в Евхаристии, оно среди нас. Царство придет в славе, когда Христос вручит его Своему Отцу:

Возможно даже, что Царство Божие означает лично Христа, Которого мы ежедневно призываем всем нашим сердцем и Чье пришествие мы хотим ускорить нашим ожиданием. Как Он есть наше воскресение — ибо в Нем мы воскресаем — так Он может быть и Царством Божиим, ибо в Нем мы будем царствовать.


Это прошения — «Марана фа», вопль Духа и Невесты: «Гряди, Господи Иисусе»:


Если бы даже эта молитва не обязывала нас просить наступления Царства, мы бы сами испускали этот вопль, спеша объять наши упования. Души мучеников под престолом алтаря взывают к Господу воплями великими: «Доколе, Владыка, будешь Ты медлить взыскать мзду за кровь нашу с живущих на земле?» (Откр 6, 10*). Они должны действительно обрести справедливость в конце времен. Господи, поторопи же пришествие Твоего Царства!


В Молитве Господней говорится главным образом об окончательном наступлении Царства Божиего со вторым пришествием Христа67. Но это желание не отвлекает Церковь от ее миссии в этом мире — скорее, оно еще больше обязывает ее исполнять. Ибо со дня Пятидесятницы, наступление Царства есть дело Духа Господня, Который, «совершая дело Христа в мире, завершает всякое освящение».

«Царство Божие — праведность и мир и радость во Духе Святом» (Рим 14, 17). Последние времена, в которые мы живем, — это времена излияния Святого Духа, когда идет решительная битва между «плотью» и Духом:

Только чистое сердце может сказать с уверенностью: «Да придет Царствие Твое». Нужно пройти школу Павла, чтобы сказать: «Итак, да не царствует грех в смертном нашем теле» (Рим 6, 12). Кто хранит себя в чистоте в своих делах, своих мыслях и своих словах, может говорить Богу: «Да придет Царствие Твое».

Рассуждая по Духу, христиане должны отличать возрастание Царства Божиего от общественного и культурного прогресса, в котором они участвуют. Это различие — не разделение.

Призвание человека к вечной жизни не отвергает, а усиливает его долг использовать силы и средства, полученные от Творца, чтобы служить на земле справедливости и миру.

Это прошение возносится и исполняется в молитве Иисуса, присутствующей и действенной в Евхаристии; оно приносит плод в новой жизни по Заповедям Блаженства. 


III. «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе»


Воля Отца нашего в том, «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим 2, 3-4). Он «долготерпит, не желая, чтобы кто погиб» (2 Петр 3, 9)74. Его заповедь, включающая в себя все другие заповеди и сообщающая нам всю Его волю, — чтобы «мы любили друг друга, как Он возлюбил нас» (Ин 13, 34).

«Поведав нам тайну воли Своей, по благоволению Своему, которое Он предустановил в Нем для осуществления полноты времен, чтобы соединить все небесное и земное под главою Христа, в Нем, в Котором и мы были взяты в удел, будучи предопределены по предустановлению Совершающего все по решению воли Своей» (Еф 1, 9-11*). Мы неотступно просим, чтобы полностью осуществился этот замысел благоволения — на земле, как он уже осуществился на небе.

Во Христе — Его Человеческой волей — воля Отца была совершенно исполнена раз и навсегда. Иисус сказал, входя в мир: «Вот, иду исполнить волю Твою, Боже» (Евр 10, 7; Пс 40, 8-9). Один только Иисус может сказать: «Я всегда делаю то, что Ему угодно» (Ин 8, 29). В молитве во время Своего гефсиманского борения Он полностью соглашается с волей Отца: «Не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк 22, 42)76. Вот почему Иисус «отдал Себя Самого за грехи наши по воле Бога» (Гал 1, 4). «По сей-то воле освящены мы единократным принесением Тела Иисуса Христа» (Евр 10, 10).

Иисус, «хотя и Сын, страданиями научился послушанию» (Евр 5, 8*). Сколь больше должны это делать мы, создания и грешники, ставшие в Нем сынами усыновления. Мы просим у Отца нашего, чтобы наша воля соединилась с волей Сына, ради исполнения воли Отца, Его замысла спасения для жизни мира. Мы в этом совершенно бессильны, но в единении с Иисусом и силою Его Святого Духа мы можем предать Отцу нашу волю и решить избрать то, что всегда избирал Его Сын, — делать угодное Отцу:

Присоединяясь к Христу, мы можем стать единым духом с Ним и тем исполнить Его волю; таким образом, она будет совершенной на земле, как и на небе.
Посмотрите, как Иисус Христос учит нас быть смиренными, давая нам увидеть, что наша добродетель зависит не только от нашего усилия, но от благодати Божией, Он велит здесь каждому молящемуся верному молиться всюду за всех и за все, чтобы это делалось повсеместно ради всей земли. Ибо Он не говорит: «Да будет воля Твоя» во Мне или в вас; но «на всей земле». Чтобы на земле упразднилось заблуждение, царствовала истина, был уничтожен порок, процветала добродетель, и земля более не отличалась от неба.


Молитвою мы можем «познавать, что есть воля Божия» (Рим 12, 2; Еф 5, 17), и обретать «терпение, чтобы исполнить ее» (Евр 10, 36). Иисус учит нас, что в Царство входят не благодаря словам, но «исполняя волю Отца Моего Небесного» (Мф 7, 27).

«Кто творит волю Бога, того Бог слушает» (Ин 9, 31*). Такова же сила молитвы Церкви во имя ее Господа, особенно в Евхаристии; она является ходатайственным общением с Пресвятой Матерью Божией и всеми святыми, «благоугодившими» Господу тем, что не искали своей воли, но только Его воли:

Мы можем также без ущерба истолковать слова «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе» так: в Церкви, как и в Господе нашем Иисусе Христе; в обрученной Ему Невесте, как и в Женихе, исполнившем волю Отца.


IV. «Хлеб наш насущный дай нам на сей день»


«Дай нам»: прекрасно доверие детей, которые все ждут от Отца. «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф 5, 45); Он дает всем живущим «пищу их в свое время» (Пс 104, 27). Иисус учит нас этому прошению: оно поистине прославляет Отца, ибо мы признаем, сколь Он добр, за пределами всякой доброты.

«Дай нам» является также выражением союза: мы принадлежим Ему, а Он — нам, Он — за нас. Но, говоря «нам», мы признаем Его Отцом всех людей и молимся Ему обо всех людях, соучаствуя в их потребностях и страданиях.

«Хлеб наш». Отец, дающий жизнь, не может не давать нам необходимого для жизни пропитания, всех «подобающих» благ, материальных и духовных. В Нагорной проповеди Иисус настаивает на этом сыновнем доверии, содействующем Промыслу нашего Отца. Он никак не призывает нас к пассивности, но хочет избавить нас от всякого беспокойства и от всякой тревоги. Таково сыновнее доверие детей Божиих:

Тем, кто ищет Царства Божиего и правды Его, Бог обещает все приложить. На самом деле, все принадлежит Богу: тот, кто обладает Богом, ни в чем нс имеет недостатка, если сам он не отстраняется от Бога.

Но существование тех, кто испытывает голод из-за отсутствия хлеба, открывает иную глубину этого прошения. Трагедия голода на земле призывает истинно молящихся христиан к действенной ответственности по отношению к их братьям, как в их личном поведении, так и в их солидарности со всей семьей человечества. Это прошение Молитвы Господней неотделимо от притчи о нищем Лазаре и от того, что Господь говорит о Страшном Суде.

Как закваска поднимает тесто, новизне Царства надлежит поднять землю Духом Христовым. Эта новизна должна проявляться в установлении справедливости в личных и общественных, экономических и международных отношениях, причем никогда нельзя забывать, что не может быть справедливых структур без людей, желающих быть справедливыми.

Речь идет о «нашем» хлебе, «одном» для «многих». Нищета Заповедей Блаженства — это добродетель умения делиться: призыв к этой нищете — призыв передавать другим материальные и духовные блага и делиться ими, не по принуждению, а из любви, чтобы изобилие одних помогало другим, находящимся в нужде.

«Молись и трудись»89. «Молитесь, как если бы все зависело от Бога, и трудитесь, как если бы все зависело от вас»90. Когда мы выполнили нашу работу, пропитание остается даром Отца нашего; правильно просить у Него, воздавая Ему благодарения. Таков смысл благословения пищи в христианской семье. 

Это прошение и та ответственность, которую оно налагает, относятся и к другому голоду, от которого страдают люди: «Не одним хлебом живет человек, но всем, исходящим из уст Бога» (Втор 8, 3; Мф 4, 4), — то есть Его словом и Его дыханием. Христиане должны мобилизовать все свои усилия, чтобы «возвещать Евангелие нищим». Есть на земле голод — «не голод хлеба, не жажда воды, но жажда слышания слов Господних» (Ам 8, 11). Вот почему специфически христианский смысл этого четвертого прошения относится к Хлебу жизни: к слову Божиему, которое надлежит принять с верою, и Телу Христа, принимаемому в Евхаристии.

Слова «сегодня» или «на сей день» являются также выражением доверия. Господь учит нас этому92: мы сами не могли бы этого придумать. Поскольку в своей самонадеянности, в особенности о слове Бога и о Теле Его Сына, слова «на сей день» относятся не только к нашему смертному времени: «сей день» означает нынешний день Бога:

Если ты получаешь хлеб каждый день, каждый день для тебя — нынешний день. Если Христос в тебе сегодня, во все дни Он воскресает для тебя. Почему так? «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс 2, 7). «Ныне» означает: когда Христос воскресает.


Продолжение см. в Катехизисе Католической Церкви. Катехизис можно скачать с нашего сайта: http://credoindeum.ru/load/oficialnye_dokumenty/katekhizis_katolicheskoj_cerkvi/10-1-0-184